Ильхам Алиев дал интервью телеканалу РБК России

Как уже сообщалось, 10 октября Президент Азербайджанской Республики Ильхам Алиев дал интервью российскому телеканалу РБК. Интервью главы государства было показано по этому телеканалу 11 октября.

-Первое, большое спасибо, что согласились с нами поговорить. Но прежде чем мы начнем, я по-прежнему хочу поговорить о принципах РБК. Несколько дней назад вышло большое интервью с премьер-министром Армении, и вот сейчас мы находимся здесь, в Азербайджане, в Баку и будем говорить с Президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым. И еще одна ремарка, прежде чем я задам первый вопрос, соболезнования всем родственникам погибших как с одной стороны, так и с другой стороны. Я очень много слышал, что война никому не нужна и можно было бы без нее. Но… И вот после этого но начинается самое тяжелое, и самое, наверное, интересное. Завершились переговоры. Как Вы оцениваете то, что произошло в Москве? Для нас очень важно понять - что это все значит.

-Я оцениваю в целом позитивно. Потому что в заявлении, которое было распространено по итогам переговоров, говорится о том, что по гуманитарным соображениям объявляется режим прекращения огня, а также, - что имело принципиальную важность, и это была позиция Азербайджана, я рад, что она нашла отражение в этом документе, - начинаются субстантивные переговоры между Арменией и Азербайджаном, а также подтверждается неизменность формата переговоров. Это две позиции, которые новая армянская власть пыталась подорвать. Потому что ни для кого не секрет, что заявления, которые мы слышали из Еревана, по существу были направлены на подрыв переговорного процесса, который был выработан на протяжении многих лет, в том числе на подрыв базовых принципов, на подрыв формата переговоров. Поэтому было принципиально важно, что армянская сторона, - конечно, это произошло по результатам того, что мы имеем на поле битвы, - вынуждена была принять, что базовые принципы являются основой для урегулирования, а в них четко прописано, как конфликт должен быть урегулирован и в какой последовательности должны быть возвращены оккупированные территории Азербайджану. И второе, что формат переговоров остается неизменным. А это означает, что переговоры велись, ведутся и будут вестись только между Азербайджаном и Арменией. Все попытки армянского руководства переложить эту ответственность на марионеточный режим, который существует в Нагорном Карабахе, провалились. Таким образом, после этого я уверен, что от Пашиняна мы больше не услышим «Карабах – это Армения», а также не услышим его заявления о том, что Азербайджан должен вести переговоры с так называемым руководством Нагорного Карабаха. Если такие заявления им будут сделаны, это будет означать, что он проявил неуважение и к посредникам, и к своей делегации, которая согласовала этот текст в Москве, и по существу он вновь подрывает переговорный процесс. К чему это пришло в этот раз, я думаю, все отчетливо видят. Я не думаю, что он позволит себе второй раз наступить на те же грабли.

-Перемирие - сколько оно будет длиться? И как Вы оцениваете хрупкость этого перемирия? От чего оно будет зависеть?

-Знаете, перемирие длилось до нынешней эскалации на протяжении многих лет, не одного десятилетия. Были определенные столкновения на линии соприкосновения, были провокации армянской стороны на государственной границе в июле этого года. Но вот столь масштабных действий не было никогда за последние почти что 30 лет. Поэтому все будет зависеть от армянской стороны. Во-первых, будет ли она соблюдать перемирие. Потому что сегодня утром и вчера, то есть, сегодня ночью и утром я был информирован о попытках масштабного контрнаступления армянских сил по многим направлениям - и попытка отбить Гадрут, и попытка отбить нами освобожденные территории в Джебраильском районе, и попытка в северном направлении. То есть, понимая, что в Москве стороны могут договориться, они пытались максимум вернуть себе назад то, что ими было утеряно, и то, что им не принадлежит. Поэтому главный фактор прочности режима перемирия будет заключаться в том, что Армения должна смириться с тем, что эти территории у нас, что она их больше никогда не увидит и не будет делать никаких попыток отвоевать это военным путем. Второй не менее важный фактор, это как раз то, о чем я только что говорил. Мы должны за столом переговоров увидеть конструктивный подход с армянской стороны, чтобы они прекратили попытки имитации переговорного процесса, чтобы они воздерживались от провокационных действий, заявлений и были привержены цели нахождения пути урегулирования. Все, что мы видели с армянской стороны в течение последнего года, было как раз направлено на то, чтобы подорвать переговорный процесс и возложить ответственность на Азербайджан. Так что будем наблюдать. Мы привержены своим заявлениям. Азербайджан – это та страна, которая всегда выполняла взятые на себя обязательства. Я всегда говорил, что наша подпись имеет такое же значение, как наше слово. Но перемирие – это не односторонний процесс и будем наблюдать как будет вести себя армянская сторона.

-Одно из условий у Азербайджана для того, чтобы начать переговоры, была конкретика. И говорилось о том, что армянская сторона должна предоставить конкретный план вывода войска. Означает ли это, что Армения согласилась на это или нет, то, что сейчас начинаются переговоры?

-Вы знаете, мы исходили из того, что конфликт, конечно, предпочтительней решить политическим путем, и вся наша деятельность на протяжении многих лет была направлена на это. Поэтому в рамках тех консультаций, которые проходили вчера и сегодня ночью в Москве, мы не пошли на то, чтобы требовать от них за столом переговоров полной капитуляции. Мы понимаем, что режим Пашиняна достаточно уязвим. Он был уязвим и до эскалации в силу внутриполитических причин. Сейчас он уязвим еще больше. Я не считаю, что в интересах Азербайджана, чтобы в Армении сейчас произошла еще одна революция и пришли бы к власти оголтелые националисты, радикалы, азербайджанофобы. Поэтому мы не стали настаивать на конкретных датах в рамках того заявления, которое было согласовано. Но это предполагает, безусловно, согласованный вывод армянских оккупационных сил с наших территорий. Поскольку в заявлении есть ссылка на субстантивные переговоры, а это значит на базовые принципы, а там все конкретно написано - когда освобождаются пять районов, когда освобождаются еще два.

-Когда начнутся переговоры, уже есть понимание?

-Мы готовы начать завтра. Поэтому все зависит от действий Минской группы ОБСЕ, их графика работы. Наша сторона готова начать незамедлительно. Кстати, я должен сказать, что все пожелания азербайджанской стороны в связи с текстом заявления были учтены. Изначальный вариант заявления был совсем другим. Когда я его увидел вчера, я сказал, что это нам не подходит. Не нужно его перегружать, не нужно его утяжелять и не нужно туда пытаться инкорпорировать элементы, которые должны быть определены на завершающей стадии переговорного процесса. Нужно его максимально облегчить. Но что там не было, по-моему, насколько я помню, учтено - это то, что мы просили включить незамедлительно начать переговоры. То есть, мы заинтересованы в скорейшем урегулировании. Потому урегулирование позволит нашим гражданам - беженцам, внутренне перемещенным лицам вернуться в свои дома.

-В Азербайджане, насколько я понял за эти два дня, которые здесь находился, были такие настроения, что мы должны идти до конца. Как теперь азербайджанцам объяснить, что Баку снова согласился на переговоры?

-Мы идем до конца. Мы не остановились. Если армянская сторона будет привержена режиму перемирия, то, как я говорил вчера, наступит фаза политического урегулирования и закончится фаза принуждения к переговорам. Поэтому мы будем идти до конца в любом случае. Наша цель остается неизменной - восстановление территориальной целостности Азербайджана, признанной всем мировым сообществом, возврат азербайджанцев в места их первоначального традиционного проживания, в том числе в Шушу, в том числе в другие населенные пункты Нагорного Карабаха и, само собой, на все остальные территории за пределами административной границы бывшего НКАО. Поэтому наша цель остается неизменной. Просто как к этой цели идти? Мы всегда стремились идти политическим путем, всегда слышали, что нет военного решения. Мы доказали, что это не так. Мы показали на поле битвы, что это не так, что без военной составляющей эти переговоры еще длились бы еще 30 лет. А что бы происходило до того? Незаконное заселение. Это международное преступление, нарушение Женевской конвенции. К сожалению, никто на это не среагировал - ни Минская группа, ни Евросоюз, ни ООН. Разрушение исторического наследия Азербайджана, уничтожение наших культурных, исторических, религиозных памятников, изменение топонимов, изменение административных границ наших районов, изменение названий наших гор, рек и городов. То есть, еще 30 лет мы должны были бы ждать, а потом бы нам сказали, знаете, вот так уже сложилось, смиритесь с этим. Нам и так это говорили. Поэтому военная часть, я думаю, что, или же ее первый этап, подошел к концу, сейчас мы вышли на политическое урегулирование, которое как раз-таки и обеспечит то, что мы дойдем до конца и получим то, что нам по праву принадлежит. Поэтому я думаю, что азербайджанское общество очень правильно воспримет то, что происходило вчера и сегодня ночью, и будет и дальше поддерживать нашу политику. Потому что мы всегда говорили народу правду. Всегда отстаивали интересы народа. И то, что произошло на поле битвы, еще раз это всем доказало.

-Вы с премьером Армении Николом Пашиняном встречались несколько раз до всех этих событий. После этих событий Вы готовы с ним сесть за один стол и разговаривать?

-Вы знаете, трудно разговаривать с человеком, к которому большого доверия нет. Я вынужден был вести переговоры с его предшественниками, которых считаю военными преступниками, поскольку они совершили кровавый геноцид в Ходжалы, они повинны в уничтожении мирного азербайджанского населения, в разрушении нашего исторического и культурного наследия. Но я был вынужден, потому что мы должны были найти урегулирование этого конфликта. Когда к власти пришла новая власть, новое руководство, то, конечно, первые контакты были очень обнадеживающими. Я уже об этом как-то говорил, не хочу повторяться. Но потом произошло совершенно противоположное. То есть, мы почувствовали себя обманутыми. Мы понимаем, что мы ведем переговоры с противником, но даже с противником, с врагом надо оставаться честным, хотя бы перед собой, надо уважать свое слово. Когда это произошло, естественно, какое-то желание продолжать эту бессмысленную деятельность у нас пропало. О чем говорить можно с оппонентом, если каждое слово ложь? Если ложь распространяется на мировые СМИ, если ложь транслируется по всему миру? Наверное, они привыкли врать у себя в стране. Но когда в эпоху интернета врешь об истории, о сути конфликта, то это очень быстро разоблачается. Поэтому я не исключаю такой возможности, но для этого нужны определенные условия. На данном этапе я не считаю это продуктивным. Наоборот. В армянском руководстве должны наконец понять, что языком ультиматумов, оскорблений и шантажа с Азербайджаном говорить нельзя. Я никогда себе не позволял такого тона общения ни с кем и ни внутри страны, ни тем более за рубежом. Но когда Пашинян выдвинул нам 7 ультиматумов, когда он оскорбил чувства азербайджанцев. Он должен был быть наказан за это. И мы это сделали. Пусть благодарит Путина за то, что в очередной раз Россия пришла на спасение Армении.

-Вы сейчас сказали про роль России. То есть, она реально в этих переговорах была решающей.

-Россия как сопредседатель Минской группы, конечно же, имеет те же права и полномочия, которыми наделены три страны со стороны ОБСЕ. Но, безусловно, Россия как наш сосед, как страна, которая имеет и с Азербайджаном, и с Армений общую историю, конечно, играет особую роль. Безусловно, эта роль, основа и на истории, и на взаимодействии наших народов, а также и на весе, и роли России в мире и, безусловно, в нашем регионе. Поэтому, конечно же, возможностей России повлиять на урегулирование конфликта несравненно больше, чем у любой другой страны в силу вот этих объективных причин. Поэтому и неоднократно мы и обращались к российскому руководству, чтобы российское руководство использовало бы те рычаги политического влияния на Армению, чтобы убедить армянскую сторону в прекращении оккупации. Неоднократно эта тема обсуждалась, и я вам могу сказать, что на всех многочисленных встречах с моим российским коллегой в той или иной форме либо детально, либо как бы не очень обширно эта тема обсуждалась, но этого не произошло. Ведь не секрет, что сегодня Армения зависит от России на 100 процентов. Безопасность обеспечивается Россией, бесплатное вооружение обеспечивается Россией. Мы уничтожили армянскую технику, наверное, на миллиарды долларов. Вот сейчас, за 2 недели. Откуда у них эти деньги? У них их нет. Это все бесплатные поставки из России. Газоснабжение по льготным ценам из России, электроэнергия в какой-то степени тоже. Железные дороги, связь, военная база. Даже российские пограничники охраняют армянскую границу с Турцией и Ираном. Если бы не это, она была бы пустая. У какой еще страны есть столько рычагов повлиять на Армению? Ни у какой. И может быть, в мире нет двух других стран, одна из которых была бы вот в такой полной зависимости. Поэтому, безусловно, я убежден в этом, при настойчивости со стороны российской стороны, я думаю, с учетом того, что статус-кво мы изменили, линию соприкосновения мы прорвали, и думаю, что отрезвление в Ереване произошло, безусловно, у России есть масса инструментов, чтобы за короткое время убедить Армению, что единственный выход из положения, и не только в плане военного противостояния, но и в целом, для будущего Армении, в том, чтобы найти решение с Азербайджаном. А оно достаточно простое. Уйти с территории, вывести войска, наши люди туда вернутся и мы будем пытаться вновь жить рядом.

-Я сейчас спрошу о другой стране - Турции. Азербайджан и Вас лично за эти дни неоднократно обвиняли в том, что на самом деле всем управляют турецкие власти и этим конфликтом. Вчера, этой ночью мы не увидели Турцию за столом переговоров.

-Это и говорит о том, что все эти мнения были ложными, это был сознательный вброс, здесь было несколько целей. Во-первых, и дальше демонизировать Турцию, а это, к сожалению, на Западе приобретает какую-то норму какой-то современной политической моды. Это совершенно безосновательно. Турция отстаивает свои интересы, отстаивает свое право жить своей жизнью. Турция при Президенте Эрдогане перестала быть послушным союзником Запада. Она диктует условия и в своем регионе, в мире. С Турцией считаются. Авторитет Турции вырос. Турецкая армия - вторая в НАТО, она может решать любую военно-политическую проблему. Поэтому, конечно же, со стороны Запада идет такое открытое давление. Оно даже сопряжено с каким-то очень странным и негативным эмоциональным фоном по отношению к Турции. То есть, это первая причина - демонизация Турции. Вторая причина – это преуменьшение потенциала Азербайджана, в том числе военно-технического. И попытка представить так, что вот это Турция или же кто-то там под влиянием Турции решил военный вопрос. Нет. Наши земли мы освободили сами. Миф о так называемой победоносной армянской армии - он рухнул, его и не было. Те, кто глубоко знают историю конфликта, прекрасно знают о том, что наши земли были оккупированы в том числе 366-м мотострелковым полком советской армии, который был расположен в Ханкенди и в котором, по-моему, 70 процентов военнослужащих были армянского происхождения. То есть, это было советское вооружение, советское командование с армянским составом, которые активную роль принимали и в этнических чистках, и в геноциде.

- Это Вы про события начала 1990-х годов.

-Безусловно. Без поддержки и активного участия 366-го полка Армения не смогла бы завоевать наши территории. Поэтому после этого создавался миф, что армянская армия победоносная, а азербайджанская не сможет ей противостоять. Поэтому надо было сохранять этот миф, а признать горькое поражение от Азербайджана, видимо, для армянского общества и руководства задача непосильная. Третье, надо было принизить роль и значение Азербайджана на мировой арене. А это сделать очень трудно, потому что сегодня Азербайджан имеет очень разветвленные экономические и политические связи со странами мира. Мы сегодня возглавляем Движение неприсоединения, которое объединяет 120 стран, и были избраны единогласно. Если бы наша страна не обладала независимым потенциалом, разве мы бы завоевали такое уважение? Поэтому все инсинуации о том, что Турция управляет Азербайджаном и мы тут выполняем ее волю - абсолютно ложные, это еще направлено на нарушение или на какой-то подрыв турецко-азербайджанского братства, что не удастся. Кстати, если вся эта информационная шумиха вокруг Азербайджана и Турции, имела бы под собой базу, то сегодняшнего заявления не было бы. Это заявление было согласовано со мной и больше ни с кем. Если бы мы были кем-то управляемы, то, наверное, это не было бы разрешено так быстро. Поэтому роль Турции в мире и в регионе - стабилизирующая роль. Активная и очень четкая позиция турецкого руководства, лично Президента и других официальных лиц во время эскалации по существу предотвратила вмешательство третьих стран в этот конфликт. Поэтому я считаю, что роль Турции исключительно позитивная, и она должна играть еще большую роль в нашем регионе и в том числе в деле урегулирования конфликта.

-Сейчас многие в России, когда услышат эту фразу «Турция должна сыграть еще большую роль», что кроется за этими словами, что Вы имеете в виду?

-Я думаю, что пока преждевременно об этом говорить, поскольку я высказываю позицию азербайджанской стороны. Но я недавно в одном из интервью говорил, что Минская группа была сформирована много лет назад - в 1992 году, при совершенно других геополитических реалиях. И если бы сегодня мы формировали контактную группу посредников, состав был бы другой. Состав должен отражать намерения и пожелания сторон конфликта. А состав Минской группы практически его не отражает. Состав новой контактной группы или же какой-то рабочей группы, не важно как назвать, должен отражать существующий баланс сил в регионе, существующие интересы стран региона и должен быть нацелен на результат. Иначе какой в этом смысл? Никакого в этом смысла нет. Если мы хотим решить конфликт, то он должен быть решен в рамках нового формата. Смотрите сколько новых форматов сотрудничества - трехстороннего, четырехстороннего - было создано за последнее время для согласования позиций стран по многим горячим точкам. Ведь они же создаются сейчас, они же не на основе каких-то догм создаются, на основе реального расклада сил. Поэтому, безусловно, здесь не может быть никаких сомнений, что Турция должна и будет играть важную роль в деле урегулирования конфликта. В какой форме - юридический или де-факто - это уже вопрос технический.

- О роли России. Когда я ходил по Баку, я видел очень много азербайджанских флагов, чуть меньше, но тоже очень много турецких флагов, и я не видел ни одного российского флага. Означает ли это, что влияние России в Азербайджане уменьшилось или изменилось к России отношение людей в Азербайджане?

- Я не думаю, что изменилось. То, что много турецких флагов, естественно. Мы - братские народы. Между Турцией и Азербайджаном существует сегодня такой уровень доверия, взаимной поддержки и отношений, которые, на мой взгляд, не существуют между какими-либо другими странами мира, даже самыми близкими. Это реальность. И эту реальность создали мы – руководство Турции и Азербайджана. И тут дело не только в наших общих корнях и в нашей общей истории. Существуют также близкие по этническим корням народы в мире, такие же как Турция и Азербайджан, которые между собой воюют, И вам это прекрасно известно, или же интригуют друг против друга. Поэтому наличие турецких флагов в Азербайджане - это реальность, и также если вы поедете в Турцию, вы во многих местах увидите азербайджанские флаги.

Что касается отношения к России, то один факт я могу вам привести. До пандемии у нас ежегодно рост граждан России, посещающих Азербайджан, был в районе 15-20 процентов, а в прошлом году он приблизился к миллиону. Я всегда говорил, что россиян сюда влечет не только кухня, не только пляжи, не только история, но и то, что они чувствуют себя комфортно, они чувствуют в своей среде, они разговаривают здесь с людьми на русском языке. Вы, наверное, знаете, что столько школ на русском языке, сколько в Азербайджане, нет нигде, - более 300. И российские вузы, филиалы, и российские музыкальные, театральные коллективы до пандемии практически каждую неделю здесь были. Поэтому отношение к России и к русским людям, населяющим Российскую Федерацию, в Азербайджане исключительно позитивное. Но вы уже здесь провели несколько дней и знаете насколько фактор армянской оккупации влияет на умонастроения людей. Люди ловят каждое слово, люди ловят каждый жест, каждую мимику. И конечно, я вам скажу откровенно, за это время, за эти две недели, когда на некоторых российских каналах мы видим оголтелую антиазербайджанскую пропаганду, фальсификацию, манипуляцию, несбалансированный состав участников ток-шоу, когда оскорбляется азербайджанский народ, оскорбляется Президент Азербайджана на ведущих российских каналах, это, конечно же, не добавляет авторитета России. Я этот вопрос доводил до российского руководства. Не в плане того, что нас это волнует, азербайджанское общество и общественное мнение формируются внутри Азербайджана. А в плане того, что может когда-то привести к определенным сложностям в наших планах. У нас с Россией планы по дальнейшему развитию взаимодействия. Мы активно работаем сейчас по пяти дорожным картам экономического и другого сотрудничества, в политическом плане очень хорошие вопросы. Но вот та информационная атака, с которой мы столкнулись в российских медиа за это время, конечно, она нанесла большой вред общественному восприятию России. Я думаю понадобятся время и усилия руководству обеих сторон, чтобы эту ситуацию выправить.

-Я задам еще два вопроса. 27 сентября, ночь и утро, Вы помните, как принималось решение о том, что нужно начинать отвечать или нужно начинать эту войну?

-Ну, практически принимается решение в автоматическом режиме. Существуют определенные инструкции для военнослужащих Азербайджанской армии. Я думаю, что в каждой армии это есть. В случае угрозы, в случае нападения, каковы твои действия. То есть, тут колебаний как действовать у нас не было. Тем более, что мы ждали эту атаку. Я об этом говорил за несколько дней до эскалации с трибуны ООН. Можно посмотреть текст моего выступления, когда я говорил, что Армения готовится к войне, Армению надо остановить. Для этого была масса аргументов. Ну, во-первых, заявление министра обороны Армении в прошлом году, в Америке причем он это сделал, что Армения готовится к новой войне за новые территории. Дальше заявления Пашиняна типа «Карабах – это Армения» и прочее. Дальше провокационные действия демонстративного заселения армян из Ливана в Шушу, что является военным преступлением. Дальше оскорбление азербайджанского народа проведением так называемой «инаугурации» в Шуше, впервые, кстати, за все время существования оккупационного режима там. Попытка перенести парламент так называемой «республики Нагорный Карабах» из Ханкенди в Шушу, и многое другое. Все это было провокациями против нас. Затем июль. Неспровоцированная атака по военным позициям, и в первые же часы мы потеряли четырех военнослужащих, а потом еще и гражданское лицо. Затем август. Диверсионная группа, проникающая в районе Геранбоя, на линии соприкосновения, и главарь этой группы сейчас дает показания. Мы ждали, мы были готовы. Естественно, решение принималось в автоматическом режиме, в том числе и мною, без всяких колебаний, мы должны были посадить агрессора на место. В июле общество Азербайджана требовало продолжения. Вы, наверное, знаете об этом.

-Да, митинг был в Баку.

-Да. В июле главный лозунг на митинге был «Верховный главнокомандующий, дай нам оружие!». Вот, что говорили люди. В июле мы могли спокойно перейти государственную границу с Арменией и захватить обширные территории Армянской республики. Но мы этого не сделали.

-Причем это не в Карабахе.

-Совершенно верно. Не сделали. Там не было никаких сложностей. И мы это показали сейчас, когда мы взломали глубоко эшелонированную за 30 лет оборону, там рельеф сам уже оборона. Мы снизу вверх, мы взламывали эти бетонные плиты, нам приходилось невероятных усилий Азербайджанской армии, героизма наших солдат и офицеров. Что нас стоило пройти оттуда до любой точки Армении. Но я это остановил, я сказал, что нет, мы на это не пойдем, мы не они. Мы не будем заходить на международно-признанную территорию Армении, и мы дошли до границы, выгнали оккупантов, которые проникли туда и остановились. То есть, после этого нам надо было наказать агрессора, чтобы больше неповадно было даже смотреть в нашу сторону. И мы это сделали. И посмотрите, в каком жалком положении сейчас находится Пашинян. Унижается, звонит, умоляет. Кому он только не звонит. Главам правительств Евросоюза. А что он требует? Он требует у них признать Нагорный Карабах. То есть, это говорит о полной неадекватности армянского руководства. Между Азербайджаном и Евросоюзом существует соглашение, - одно из них было парафировано два года назад, - где говорится, что Евросоюз уважает территориальную целостность, суверенитет и нерушимость границ Азербайджана. У нас с семью странами-членами ЕС существуют документы о стратегическом партнерстве. Все они признают территориальную целостность Азербайджана. Требовать признания Нагорного Карабаха может человек, совершенно далекий от политики и каких-то знаний в международной сфере. Вот до чего они дошли. И мы должны были наказать, мы должны были поставить их на место, что с нами нельзя так говорить и им это не сойдет с рук. И не сошло. И он будет отвечать за слезы матерей, за смерти невинных молодых граждан Армении, которых они посылают туда на фронт.

-Что будет с территориями, которые вернул Азербайджан, что там сейчас будут делать?

-Мы будем возвращать наших беженцев в свои дома. Вы можете представить радость этих людей, радость жителей Джебраила, сел Физули, жителей Тертерского района, Гадрута, которые вернутся на свои земли после почти 30 лет. Там некуда возвращаться. И вот видеокадры, которые мы демонстрируем с освобожденных территорий, показывают, что там все разрушено. Мы это знали, это хуже, чем Сталинград. А все, что было не разрушено, все было разворовано. Они даже рамы оконные воровали, унитазы воровали, понимаете. Это просто мародерство, возведенное в государственную политику. Поэтому мы будем восстанавливать эти территории.

-Отстраивать заново?

-Заново. Безусловно. Мы будем помогать. Мы в этом году по нашей программе строительства для вынужденных переселенцев вводим в строй, только в этом году, 7 тысяч квартир. Представляете? Если умножить на 5 в среднем, 35 тысяч человек мы размещаем в один год. То есть, это небольшой или даже по нашим меркам достаточно среднего размера город. А мы уже разместили более 300 тысяч пострадавших. Ежегодно огромные средства мы выделяем из нашего бюджета для того, чтобы создать условия для беженцев. Каждый беженец получает от государства ежемесячное пособие. То есть, мы будем это делать там. Мы будет отстраивать заново Джебраил. Мы будем отстраивать все села. Люди, которые там будут жить, будут привлечены к строительным работам. Они будут получать заплату для того, чтобы восстанавливать свои дома. Туда вернется жизнь, туда вернется детский смех. Люди вздохнут, люди почувствуют, что они вернули себе достоинство. Вы представьте каково жить азербайджанцам на протяжении стольких лет в таком положении. Вы представьте чувства мои, когда на линии соприкосновения я в бинокль смотрел на наши разрушенные города. Пусть армянская сторона подумает. Сейчас она не поймет, что это такое. Но надо было задуматься раньше, не нужно было оскорблять чувства азербайджанцев. Мы добрый народ, миролюбивый народ. Но мы не позволим топтать наше достоинство и оскорблять. И когда Пашинян в пьяном угаре танцевал в Шуше на Джидыр-дюзю, он уже тогда подписал себе то, что сегодня произошло.

-Вы сами собираетесь на эти территории поехать?

-Безусловно. Когда в 2016 году мы освободили от оккупации Джoджуг Марджанлы, я тогда обратился в наш Комитет по беженцам и вынужденным переселенцам и сказал, что узнайте у жителей этого села, захотят ли они туда вернуться. Потому что прошло много лет, многие из них в Баку, у многих из у них работа, дети, школы, многие из них живут в других регионах Азербайджана. Менять место жительства, тем более туда, где все разрушено, не так просто. И вы знаете, через какое-то время мне сообщили, что очередь стоит, очередь. Даже та молодежь, которая никогда там не была, которые родились после, они все просили побыстрее их туда вернуть. И мы меньше, чем за год отстроили поселок из 150 домов, построили там школу, медицинское учреждение, мечеть, всю инфраструктуру, провели газ, дороги. Это стало символом нашего возвращения. И когда я туда приехал и увидел лица этих людей, радость, слезы радости на их глазах, я еще раз себе сказал, что мы обязательно вернемся в наши дома. И конечно же, будем восстанавливать с тем, чтобы жизнь этих людей, которые столько лет страдали, многие из них не дожили до этого счастливого дня, они ушли в другой мир с тоской по своим очагам, чтобы те, кто остались, хотя бы ту жизнь, которую предстоит им прожить, прожили счастливо, а те, кто не дожил, чтобы их душа была в раю.

-Большое Вам спасибо.

-Спасибо.